Третий диалоговый марафон — Пути и способы выхода из военного конфликта

Итоги третьего диалогового марафона, 20 – 24 марта 2017

Проблема разделенного сообщества касается, в той или иной мере, каждого жителя страны. Вопрос, что крепче, человеческие отношения или политические интересы всегда, в конце концов, решается в пользу человеческих отношений. Иногда, к сожалению, ценой пролитой крови. Это обстоятельство превращает диалог в единственно возможный способ преодоления негативных процессов и распада гражданского общества.

Команда онлайн-платформы “Донбасский Диалог” работает с проблемой вовлечения в диалоговый процесс представителей конфликтующих сторон через линию разграничения и между регионами Украины.

Преимущество онлайн-диалога состоит в том, что он помогает преодолевать технические ограничения (время, пространство, культурные и языковые различия), является безопасной средой, позволяет сохранять психологически безопасную дистанцию и контролировать степень участия, количество встреч и количество участников процесса, формирует устойчивый контакт между людьми, находящимися по разные стороны в конфликте в разделённом сообществе.

Темы онлайн-диалогов, которые проходят на платформе между представителями различных сообществ, определяются в процессе краудсорсинга – технологии извлечения знания из организованной активности некоторого количества участников процесса.

25 мая 2016 года на платформе “Донбасский Диалог” была открыта дискуссия об ответственности всех сторон и субъектов, причастных к военному конфликту в Украине. В ходе этой дискуссии её участниками, зарегистрированными в ФБ-группе “Донбасский диалог” (facebook.com/groups/DonbassDialog), были определены три основные темы, вокруг которых и был выстроен процесс краудсорсинга: “Амнистия”, “Роль медиа”, “Аннексия Крыма”.

Амнистия

Тема “Амнистия” была оценена самой сложной для анализа. Это подтвердилось и количеством вынесенный на обсуждение вопросов (самый длинный список вопросов из трех обсуждаемых тем), и глубиной проработки темы во время марафона.

Согласно Закону Украины “Про особый порядок местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей” гарантированное государством недопущение уголовного преследования, привлечение к уголовной, административной ответственности и наказание лиц – участников событий на территории Донецкой и Луганской областей (ст.3) станет возможным лишь после обретения полномочий органов местного самоуправления, избранных на внеочередных выборах, проведенных по законам Украины, выведения за пределы Украины всех незаконных военных формирований, их вооружения и боевиков (п.4 ст.10). Однако такое толкование и применение понятия “амнистия” требует существенного изменения или развития законодательства, новых нормативных актов, а это, в свою очередь, требует понимания сути процесса не только у Законодателя, но и у всего общества. Именно поэтому онлайн-диалог между жителями ОРДЛО и континентальной Украины позволяет экспертному сообществу рассматривать эту проблему не как сугубо юридическую, а гораздо шире, как один из ключевых вопросов прекращения и разрешения конфликта.

Главный спикер по теме – международный эксперт Наталия Мириманова и диалогеры из Киева, Донецка и Херсона сосредоточились на вопросе: “При каких условиях амнистия не превратится в декорацию и имитацию?”.

Спикер марафона Наталия Мириманова

Рабочие группы обсуждали во время марафона три вопроса:

• “Как определить меру причастности к совершенным преступлениям?”;
• “В чьей компетенции должна находиться процедура амнистии?”;
• “Зачем прощать и как это прощение принять, как с ним смириться?”.

Результаты работы над вопросом “Как определить меру причастности к совершенным преступлениям?” определялись тем, что группа искала решение, подходящее для всех сторон конфликта, без учета на данном этапе наличия или отсутствия правовых, экономических и политических и т.п. условий реализации такого решения, то есть исходя именно из того, что было бы желательно (“увеличение пирога”), а уж потом проверки на реалистичность, жизнеспособность, юридические и другие основания.

Ответ на простой, казалось бы, вопрос группа искала в классификации преступлений подлежащих и не подлежащих амнистии, в выделении категорий лиц, совершивших преступления, к которым может и не может быть применена амнистия, в оценке возможных видов амнистии, временного периода, на который она распространяется, видов амнистии и последствий их применения.

Группа считает важным не упустить, что в процессе подготовки амнистии для национального диалога необходимо, чтобы в нем принимали участие и были представлены максимально широко разные группы украинского общества, в частности ветераны, добровольцы, ополченцы, жители разных регионов, переселенцы. Важно услышать и тех, кто перестал быть гражданином Украины вследствие этого конфликта, в диалог надо включать представителей тех сообществ и регионов, которые прошли свой путь амнистии (других государств, международного сообщества).

Вторая рабочая группа, сосредоточившись над вопросом “В чьей компетенции должна находиться процедура амнистии?” оказалась в тисках между правовой основой амнистии, которая находится в компетенции государства, и готовностью общества доверить государству это процедуру в ситуации, когда государственные институты являются стороной конфликта. Группа видит решение этой дилеммы в создании социальных институтов (диалоговых программ в частности), задачей которых должно стать донесение до сообществ понимания амнистии как инструмента примирения и формирование готовности к примирению. Группа наработала целый ряд предложений, каким образом процесс примирения (и амнистию в частности) сделать социальным заказом общества государству. Однако во время работы группа не смогла найти ответ и даже подход к решению вопроса “Как сделать возможным возвращение в свои громады людей, воевавших с другой стороны?” Эта симптоматика (появление вопросов, для решения которых рабочие группы не находят никаких вариантов) наиболее ярко проявилась в результатах работы третьей рабочей группы.

Третья рабочая группа озадачилась вопросом “Зачем прощать и как это прощение принять, как с ним смириться?” И в этом случае, также как и в предыдущих обсуждениях, выяснилось, что правовая сторона процесса амнистии не исчерпывает, а в чём-то и противоречит психологическому процессу прощения вины преступников.

То, что в этом аспекте ситуация в Украине не является уникальной, показывает и международный опыт. Достаточно вспомнить процедуру амнистии, которую правительство Уганды предложило (и реализовало) повстанцам “Lord's Resistance Army” вопреки требованиям международного уголовного суда ООН в Гааге.

В свою очередь спикер группы, медиатор из Австралии Алекс Азаров, предложил разделять цели амнистии, которые государство преследует в какой-то конкретный момент урегулирования конфликта, и цели, достигаемые амнистией в других контекстах. Уже в процессе обсуждения текста настоящего документа эксперт и спикер Татьяна Выговская-Каменко обратила внимание на необходимость разделения процесса амнистии как сугубо правового прощения, так и предварительного применения инструментов, таких как “Сила прощения” (Global Peace Initiatives).

Обсуждение и его результаты, представленные рабочей группой, оказались наиболее контраверсивными к позициями спикеров, внешних экспертов и диалогеров. Подтвердилась в практике работы группы сильная корреляция между вопросами “Что такое прощение?” и “Зачем прощать и как это прощение принять, как с ним смириться?”, полученная в краудсорсинге. Не только общество в целом, но и экспертное сообщество не готово принять прощение ни как личный процесс исцеления, ни как исцеление народа, пострадавшего от конфликта.

В итоге можно только констатировать, что это оказался наиболее сложный аспект темы “амнистия”, который требует дальнейшей проработки на платформе Донбасский Диалог, требует продолжения диалога и расширения круга участников онлайн-диалогов.

Наиболее точно, на взгляд команды проекта, охарактеризовала работу, проведённую диалогерами, экспертами и рабочими группами, участница групповой дискуссии следующим высказыванием:

“Впечатлила готовность диалогеров высказаться и услышать мнение собеседников; отметила для себя, что люди устали молчать и бояться за себя и свою семью; имеют четкое понимание, что амнистия, это один из способов прекращения военных действий; диалогеры объединились во мнении, что процедура амнистии должна быть в компетенции органов, которым доверяют конфликтующие стороны (обязательно с привлечением третьей стороны); в законе об амнистии диалогеры одинаково определили отдельные категории людей: мирные жители и категории, НЕ подпадающие под амнистию. Сама тема амнистии спорная, требует обсуждения”.

Повестка для дальнейшей работы по этому направлению (для обсуждения) была предложена спикером третьей группы Алексом Азаровым:

“Существуют две системы правосудия – карательная и восстановительная. Карательную я ... затронул и с точки зрения безнаказанности, вопрос — почему не прощать? – остается важным. С точки зрения восстановительной системы правосудия, мы возвращаемся к вопросу исцеления жертвы и, последовательно, исцелению общества. Как пострадавшим жить вместе с преступниками, чтобы общество в целом могло нормально функционировать а не разваливаться в связи с неразрешенными конфликтами?

Тут поднимается ещё один непростой вопрос, который выявился (вроде бы как аутсайдер) в процессе краудсорсинга. Как просто будет разделить людей на пострадавших и на преступников? Смогут ли пострадавшие прощать друг друга? Или как будут относиться друг к другу люди с разных сторон конфликта, которые попадут под амнистию?

(Остальные вопросы):

• Что такое прощение?
• За что прощать?
• Является ли амнистия способом соотнесения вины, выравнивания “заслуг”, или механизмом примирения?
• Поможет ли амнистии народная поддержка (пример провала референдума в Колумбии)? В какой форме?”.

Аннексия Крыма

В краудсорсинге тема была заявлена как “Выход Крыма из состава Украины”.

Краудсорсинг по крымской тематике оказался наиболее проблемным, а в итоге, если рассматривать результаты марафона тоже, зацепил системные проблемы и диалога как миротворческой процедуры, и самого проекта ДД.

И существенно продвинул проект в целом.

Прежде всего зацепил тем, что строить процесс приходилось без особой поддержки со стороны крымчан. Ни Украина, ни Крым не отошли от шока разделения и у людей там и здесь, наверное, слишком по-разному идут процессы адаптации к возникшей ситуации. Результаты первых контактов после запуска краудсорсинга чаще всего заканчивались выводом, что говорить не о чем, стороны не слышат друг друга и не нарабатывают общей платформы для диалога.

Для того, чтобы всё-таки раскрыть тему, команде платформы ДД пришлось несколько сместить свою позицию (что проявилось потом в результатах у рабочих групп на марафоне), и был наработан список вопросов, которые в основном-то были обращены к крымчанам, но в процессе крауда формулировки  удалось вывести как более нейтральные и важные для обеих сторон.

И вот тут-то и началось самое интересное. Мы попросили нашу группу (а платформа ДД позиционирует себя как независимый экспертный ресурс) оценить каждый вопрос по очень простой шкале – насколько могут быть близки/удалены друг относительно друга ответы на предложенные вопросы у жителей Крыма и у жителей континентальной Украины. И оказалось, что решение этой задачи далеко не всем нашим экспертам по силам, не все понимают, что от них требуется, а требовалась оценивать вопросы не только со своей личной позиции, но и с позиции жителей Крыма (так, как её понимает отвечающий). Т.е. работа с крымской тематикой позволила запустить некий процесс “групповой рефлексии” в ДД, если если его можно так назвать.

Этот процесс дал интересный результат – платформа главным вопросом, достойным диалога между Крымом и Украиной, в лице их жителей, определила вопрос о принципах диалога как такового:

“Возможен ли диалог, если один из его участников не признаёт права на реализацию позиции другого участника?”.

Важно отметить, что на этапе краудсорсинга и агрегирования крымчане – члены ФБ группы ДД – принимали участие в работе на платформе.

В процессе подготовки марафона команда платформы вела онлайн-диалоги с диалогерами из Крыма: бизнесменами, государственными служащими, социально активными гражданами, приглашая их принять участие в онлайн-диалогах во время марафона. В конце концов они все отказались от этого предложения под предлогом, что это бесполезно с точки зрения влияния на ситуацию и небезопасно с точки зрения личной безопасности.

В среду, 22 марта в течение всего дня марафон работал над крымской тематикой, и начали именно с проработки принципов ведения диалога.

Главный спикер по теме Горан Лоянчич (Goran Lojancic) из Сербии (соавтор “Стратегии Нансеновского диалога” совместно со Стейнаром Брином и Nebojsa Savija-Valha), диалогеры из Донецка, Киева и Одессы говорили о месте, роли и функциях диалога как в разрешении, так и в эскалации конфликта. Отсутствие представителей Крыма подчеркнуло значимость заявленной темы и помогло диалогерам сосредоточиться на роли, влиянии и ожиданиях Украины (граждан, политиков и экспертного сообщества) от разрешения как ситуации с аннексией, так и всего конфликта в целом.

Спикер марафона Горан Лоянчич 

Именно игнорирование, как подчеркнул в спикерском сообщении Горан Лоянчич, является мощным катализатором каждого конфликта, поэтому для разрешения конфликта нам нужно знать о других как можно больше и помочь другим узнать о нас столько (информации), сколько возможно. Другими словами, мы должны сделать самих себя видимыми. В крымском вопросе это оказывается наименее возможным, причём с обеих сторон. Однако отсутствие коммуникации также требует осмысления, и поэтому рабочие группы, говоря о Крыме, сосредоточились на осмыслении сигналов, которые посылает украинское государство и его жители в сторону Крыма и крымчан.

Первая рабочая группа пыталась разобраться в вопросе “Оправдались ли причины поддержки крымчанами аннексии Крыма три года назад?” Во время обсуждения группа пришла к выводу, что прежде чем искать ответ на заявленный вопрос, следует ответить на другой: “Насколько мы сами, как представители Украины, готовы к диалогу с крымчанами?” Также выяснилось, что “мы в Украине до конца не понимаем, какими были ожидания крымчан, когда они принимали решение “уходить в Россию”, насколько осознанным было этот решение, как и не понимаем наших ожиданий от крымчан сейчас”. Поэтому группа перевела разговор о Крыме в диалог в самой группе. Таким образом, участники группы смогли обменяться личным отношением к ситуации. По сути, был повторен онлайн-диалог о том, что произошло три года назад, и как присутствующие сейчас относятся к произошедшему.

При обсуждении вопроса, как могут развиваться события дальше, группа разделила два уровня ситуации – гражданский и политический.

Гражданский уровень предполагает наличие у граждан ощущения безопасности, независимо от территории проживания и юрисдикции страны – внутри Украины или в Крыму. Что касается Крыма, группа отметила, что ощущение безопасности каждого конкретного гражданина связано с его оценкой факта смены страны. Если человек считает оценивает это как захват, то он будет не удовлетворен и посчитает себя в небезопасности. Если человек согласен со сменой страны – он будет удовлетворен и почувствует себя в безопасности.

На политическом уровне решения вопроса  Крыма лежит в плоскости международного права – этот вывод был сделан в группе консенсусом.

Завершая резюме работы группы, следует отметить, что во время обсуждения политических аспектов будущего взаимодействия с Крымом все время происходило переключение на то, что крымчанам, как и украинцам, нужен период принятия и осознания того, что произошло. Только после этого жители Крыма сами смогут понять, нужен ли им диалог.

Второй рабочей группе для обсуждения был предложен вопрос: “Возможен ли честный и открытый разговор о будущем Крыма?” Удивительным образом этот вопрос был переформулирован в два вопроса, над которыми работала группа: “Что Украина и украинцы сделали или делают в течение 3 лет для Крыма и крымчан?” и “Что с этим делать в будущем?”. Возможно, логика здесь в том, что действия со стороны континентальной Украины по отношению к Крыму оставляют немного возможностей для честного и открытого разговора . Так же, как и в работе первой рабочей группы над своей темой, у этой группы работал тезис, что ответы находятся на перекрестке между кооперацией и конфронтацией в связи с тем, что с обеих сторон есть ощущение, что другая сторона ее предала.

Первый вывод, который сделала группа по обсуждаемому вопросу, состоит в том, что действия государства Украины в отношении Крыма хаотичны, зачастую имеют внешнеполитические интересы (для влияния на Россию). В результате больно бьют по украинским гражданам, проживающим в Крыму (так как в России двойное гражданство не является преступлением, количество жителей Крыма, сохранивших украинское гражданство, неизвестно украинским властям). Граждане лишаются доступа к базовым услугам (вода, свет), что, в свою очередь, не добавляет им лояльности к украинскому государству.

В итоге группа пришла к решению, что диалог нужен. Его возможная тема – “Крым. Его место? Почему и что произошло?”. Также необходимо создавать общественные движения и повышать активность существующих, занимающихся проблемами резидентства крымчан, таможенных ограничений, а также ущемления прав и свобод временно перемещенных лиц из Крыма (участие в местных выборах, регистрация), что может способствовать интеграции крымчан в местные территориальные общины на территории континентальной Украины.

Группа также сформулировала вопросы для дальнейшего обсуждения:

• Как Украине определиться с субъектностью Крыма внутри государства в будущем?
• Как найти новые цели для диалога Украина-Крым?
• Как укреплять горизонтальные связи Украина-Крым?

Общим результатом дискуссии стал вывод, что без признания субъектности сторон друг другом диалог невозможен, а без диалога реинтеграция Крыма в состав Украины (по сути, а не с точки зрения права) тоже выглядит проблематичной.

Роль медиа в конфликте в Украине

Задача для краудсорсинга в группе была сформулирована несколько иначе. Мы хотели выяснить, какую роль играет медиа в прекращении конфликта. И те вопросы, которые были наработаны группой, ориентировались изначально на поиск позитивной роли медиа.

В результате предварительного анализа формулировок, на голосование были вынесены вопросы, в большей степени содержащие завуалированную негативную оценку.

Мы начали краудсорсинг по этой теме в августе 2016, как раз на подъёме волны общественного недовольства позицией многих изданий в освещении конфликта на Донбассе. Форум ОБСЕ, посвященный диалогу, конфликт-чувствительности медиа и сопротивлению пропаганде войны, антифейк-форум в Одессе были, казалось, сигналами начинающегося выздоровления, однако партия войны ответила на эту активность убийствами журналистов, травлей журналистов и изданий, позволяющих себе не то что критику, а некоторую отстранённость от радикальной позиции.

Печально выглядит ситуация со СМИ и в ОРДЛО, и в Крыму.

Тем не менее позиция журналистов и СМИ в целом явно изменилась. Уменьшилось количество публикаций откровенно пропагандистского характера, стали появляться попытки анализа истории этой войны. Вообще о войне меньше стали писать, появились другие темы, дискурс начал меняться.

Спикер марафона Татьяна Выговская-Каменко

Спикер марафона Татьяна Выговская-Каменко, конфликтолог Egalite International, говорила в первой сессии о конфликтогенности украинского формального информационного поля. Отвечая на вопрос “Какими способами и в какой форме медиа в военном конфликте способствуют сплочению людей с разным мнением или углубляют процесс разобщения людей?” именно в контексте украинского конфликта, спикер отметила, что украинским медиа свойственна спонтанная корпоративная реакция самосохранения, которая вылилась в попытки самоорганизации СМИ в инструмент пропаганды. Но ресурсные и ценностные ограничения не позволили формальному информационному полю Украины вести полномасштабную информационную войну.

Конфликтогенность информационного поля Украины ситуативна, реактивна и имеет травматический, а не внутренний агрессивный характер.

Эти выводы фактически подтвердили диалогеры из Донецка и Киева:

• роль влияния медиа на конфликт явно преувеличена;
• пропаганда в медиа это чаще всего выбор самих журналистов, а не давление властей или владельцев СМИ (которые тоже есть, но не имеют решающего влияния);
• медиа лишь транслируют стереотипы, авторами которых являются “говорящие головы”, а не создают их;
• медиа существуют в некоем виртуальном мире, который они сами себе создали, а причинами такого разрыва между медиа и реальностью являются личные психологические барьеры и страхи журналистов.

Украинские СМИ утратили большую часть общественного доверия, получили заслуженные обвинения в предвзятости и необъективности. Этот вывод подтверждается и профессиональными конфликтологическими, и социологическими исследованиями, и оценками известных журналистов и блогеров. В том числе их подтвердили диалогеры в процессе онлайн-диалога на марафоне.

Вторая спикерская сессия была посвящена стратегии контр-нарративов и инноваций в уравновешивании конфликт-нечувствительных публикаций. В конфликтологии значение термина “нарратив” несколько отличатся от его применения в диалоговой практике. Конфликтологи нарратив понимают как контент, несущий конфликтогенный потенциал. Соответственно контр-нарратив это альтернатива пропаганде насилия. В украинских медиа практика контр-нарратива практически отсутствует.

Онлайн-диалог и спикерская дискуссия, в которой участвовала вся экспертная группа марафона, позволили обратить внимание экспертов, что наибольшее сопротивление агрессивной риторике в СМИ и радикалистским тенденциям в сетевых изданиях в Украине, как и в России, оказывает юмористический и сатирический контент, который продуцируют общественные, аматорские и профессиональные творческие группы.

В итоге, отвечая на вопрос “Какими способами и в какой форме медиа в военном конфликте способствуют сплочению людей с разным мнением или углубляют процесс разобщения людей?” группа участников марафона пришла к достаточно тривиальному выводу, что чем менее профессионально работают СМИ, тем больший конфликтный потенциал они несут в общество, тем сильнее они разделяют людей. Но средствам массовой информации трудно противостоять сетевому радикализму, и именно гражданский сектор может взять на себя значительную часть нагрузки по созданию контр-нарративного контента в сетях.

Предварительные выводы

Обсуждение итогов третьего марафона 

Таким образом, Третий диалоговый марафон платформы “Донбасский Диалог” подтвердил, что в сообществах, даже несмотря на разделение людей, значительно больше понимания сути, причин и способов выхода из конфликта, чем это может быть представлено на политическом уровне. Политические и радикальные группировки, продолжающие конфликтное противодействие, не имеют достаточных опор в обществе и не отвечают его нуждам.

Тематика следующего марафона, который запланировано провести в ноябре 2017 года, обсуждалась на итоговой сессии в пятницу, 24 марта. Дискуссия на эту тему будет продолжена на платформе в ФБ-группе Донбасский Диалог.